Удобный случай недолго ждет.
Мужество делает ничтожными удары судьбы.
Антисфен из Афин.
На определенных этапах развития медицинской науки, какие-то народные методы лечения болезней принимались ею на вооружение, а какие-то предавались забвению. Но когда медицинская наука становилась бессильной в борьбе с болезнями своего века, на помощь ей всегда приходила народная медицина. Такова природа человека - срабатывает извечный инстинкт самосохранения.
К сожалению, человечество уже подошло к той критической черте, когда отравленная деятельностью человека биосфера, по принципу бумеранга, начинает мстить ему, поставляя те или иные болезни. Инфаркты миокарда, острые нарушения мозгового кровообращения - инсульты, сахарный диабет, СПИД, наконец, рак - эти болезни - убийцы уносят ежегодно миллионы жизней и ещё миллионы становятся калеками.
Никто не хочет оказаться на месте людей, пораженных этими заболеваниями, и в то же время никто не делает и шагу для того чтобы избежать печальной участи.
Гиппократ из рода Асклепиадов, знаменитый греческий врач с острова Коса, оставил нам следующее наставление:
"Во времени содержится удобный случай, а в удобном случае - малое время: исцеление достигается временем, но иногда и удобным случаем. Кто это знает, должен приступать к лечению, обращаясь прежде всего, не к вероятному рассуждению, но к опыту, соединенному с разумом".
"Опыт, соединенный с разумом", подсказывает нам, что у каждого человека, заболевшего раком, в запасе есть "удобный случай".
Случай, который предопределил мои многолетние исследования в области онкологии, читателям известен по книге "Рак. Лечение ядами".
 |
|
Мне оставалось жить полгода, может чуть больше. Но я об этом не знал. |
А все начиналось ещё в юности. Более десяти лет я болел хроническим бронхитом. Он и сейчас, как лучший друг, живет со мной. Подарил мне хроническую обструктивную болезнь лёгких, пневмосклероз, эмфизему. Сейчас-то понимаю: бороться с ним надо было с самого начала, но мы подружились и стали жить вместе от обострения до обострения.
Бронхит не считается болезнью-убийцей, и многие не обращают на него внимания до тех пор, пока он не зашел слишком далеко.
Плата за удовольствие выкурить сигарету была жестокой: я задыхался и слабел с каждым днем. Вдруг как-то сразу навалились и другие "болячки": ангина, фарингит, остеохондроз, ишемическая болезнь сердца. Врачи тоже оказались на высоте и начали лечить все сразу. Это продолжалось до тех пор, пока меня, сорокалетнего мужика не пристыдила молоденькая врач-терапевт: "Да у вас что, силы воли нет! Бронхит убъет вас! Избавляйтесь от вредных привычек и меняйте образ жизни. О здоровом образе жизни я не говорю - он просто невозможен в условиях большого города. Но курить-то можно бросить?"
Осенью 1987 года с большим трудом смог бросить эту "вредную привычку". Позднее, уже вплотную начав заниматься онкологией, я узнал, что хронический бронхит обязательно перейдет в рак легкого, как и все хронические болезни рано или поздно заканчиваются раковой опухолью.
Случайно (говорят случайных встреч не бывает) в руки попала методика волевой ликвидации глубокого дыхания (ВЛГД) кандидата медицинских наук из Новосибирска Константина Павловича Бутейко. Метод Бутейко, пожалуй, один из самых известных нелекарственных способов лечения целой группы заболеваний - это бронхиальная астма, бронхиты, гипертоническая болезнь, стенокардия и др. болезни. Оказывается все эти болезни имеют одну причину - дефицит углекислого газа. Нас научили с детства дышать глубже, мы и дышим, а организму не хватает СО2. Изучив методику, я начал заниматься дыхательной гимнастикой "по Бутейко". Занимался упорно, по три часа в день. И сейчас, спустя 27 лет, я занимаюсь этой гимнастикой по утрам и бесконечно благодарен Бутейко за его метод.
Тогда, вылечив с помощью гимнастики почти все свои болезни, я не избавился от сезонных обострений хронического бронхита.
В мае 1993 года решил пройти курс лечения в сильвинитовом спелео-климатическом лечебном комплексе, открывшемся в районной поликлинике. При проведении рентгеновского обследования у меня была обнаружена опухоль в левом легком диаметром десять миллиметров. Обследования в онкологическом и туберкулезном диспансерах подтвердили диагноз, а пока проходил обследования в течение месяца, опухоль выросла до двадцати миллиметров. Диагноз опухоли подтвердился и на компьютерном томографе в диагностическом центре: "... в левом легком определяется образование округлой формы диаметром 20 миллиметров, передний контур образования четкий, задний контур неровный, лучистый. Структура образования неоднородна. Отчетливой дороги к корню легкого нет". Заведующий отделением диагностического центра смотрел на меня спокойно, но сочувственно: "Рак? Видимо да, но слава Богу, не расползлись, не разбрелись еще метастазы... Однако имейте ввиду: при раке потеря времени означает потерю жизни". Для окончательного подтверждения диагноза требовалась биопсия легочной ткани. Чтобы выполнить это исследование, больному необходимо провести бронхоскопию, при которой тубус аппарата вводится в легкие через трахею, а при заборе кусочка ткани через бронхоскоп вводится и игла. Сама процедура может вызвать частичное спадение (коллапс) легкого, кровотечение, внесение инфекции, выраженный болевой синдром. Когда же требуется забрать большее количество тканей для исследования, приходится проводить операцию на грудной клетке.
После получения результатов обследования, заведующий отделением грудной хирургии прямо сказал: "Да, нужно оперировать! Но если хочешь - ходи, держись рукой за грудь".
Сейчас я знаю, что не согласись я тогда на операцию, осенью бы уже не взяли, а в январе - феврале меня бы уже и не было. Опухоль легкого диаметром 30 миллиметров уже дает метастазы в головной мозг и другие органы, в бронхи, лимфосистему и тогда продолжительность жизни исчисляется несколькими месяцами. Природа рака такова, что мы можем назвать её запрограммированным бессмертием.
Рак... Одно слово приводит человека в смятение. В романе "Раковый корпус" А.И. Солженицын так описывает ощущения Русанова, попавшего на больничную койку в раковый корпус: "... В этот первый вечер в палате за несколько часов Павлу Николаевичу стало жутко. Твердый комочек опухоли - неожиданной, ненужной, бессмысленной, никому не полезной, притащил его сюда, как крючок тащит рыбу, и бросил на эту железную койку - узкую, жалкую, со скрипящей сеткой, со скудным матрасиком. Стоило только переодеться под лестницей, проститься с родными и подняться в эту палату - как захлопнулась вся прежняя жизнь, а здесь выперла такая мерзкая, что от неё ещё жутче стало, чем от самой опухоли".
И это правда! Такое ощущение, будто ты висишь на волоске или идёшь по лезвию бритвы. Аж дух захватывает, холодит тело и душу. Мозг беспрерывно работает, просчитывает варианты, но как-то несерьёзно, отрывочно, не связывая концы с концами. Сам себя успокаиваешь, убеждаешь: "Буду жить, авось пронесет". Ох уж это русское "авось"! Но видно такова натура русского человека: по природе, по самой своей сути или по менталитету, как сейчас модно говорить - он фаталист. Скажи рассудочному англичанину или дисциплинированному немцу, что жить ему осталось полгода и он примет это как неизбежное, напишет завещание, отдаст последние, самые важные распоряжения и будет готовиться к смерти. Не таков русский человек. После радикальной операции по поводу рака, он будет верить, что рака-то у него вовсе и не было. А перед операцией, даже зная, что ему вот-вот придет конец, он думает: "Авось пронесет".
Авось пронесет! Судьбу не обманешь. 13 июля 1993 года от операции я отказался - несчастливое число. Но больных, естественно, оперировали и в этот день. 14-го июля в отделении грудной хирургии оперировали четверых. Я был вторым. Третий, шахтёр, моложе меня на десять лет, "поймавший" рак легкого на профосмотре перед ежегодным отпуском, умер в реанимации на вторые сутки после операции - отказало сердце. Двое других лежали после операции в одной палате со мной: они ушли через несколько лет.
Мы так запуганы раком, так боимся не дожить до "пятилетней выживаемости", что и после операции угроза рака, его возврата постоянно висит над нами, как "дамоклов меч". Многие не выдерживают и, оправдываясь тем, что все равно долго не проживут, начинают пить "горькую" и тем самым загоняют себя в последний угол.
А жить надо, ибо в этой жизни ты все равно кому-нибудь да нужен. Да и дел важных и не очень, при хорошем раскладе может быть ещё очень много. Ведь написал же я после операции свои пять книг по раку. Трудно было! Порой изнемогая от усталости и от груза не очень-то позитивной информации по онкологии, я продолжал работать и совмещать эту работу с помощью больным, попавшим в беду.
.....Через полгода после того, как мне удалили половину левого легкого, моему отцу поставили диагноз: "центральный рак верхней доли правого легкого, метастазы в лимфоузлы средостения и печень". Онкологи отказались лечить его, считая, что по тяжести состоянии специальные методы лечения излишни... Они вынесли ему свой приговор . До этого дня отец, - 67-летний деревенский житель, довольно крепкий физически - исправно выполнял обязанности хозяина дома, а ведь они у деревенского жителя, имеющего своё, пусть даже небольшое подворье, обширные и трудоёмкие.
В то время, ещё мало зная о природе и коварстве рака, я пытался спасти отца, используя некоторые народные средства, я был в отчаянии, видя, как он угасает, как медленно истаивает его тело. С каждым днем, с каждым часом, надежда на его исцеление медленно умирала.
18 марта 1994 года отца не стало...
Тогда мне не хватило знаний. То, что сегодня я знаю о раке, позволило бы мне раньше найти его признаки у отца - по крайней мере, за полгода. За шесть месяцев многое можно было бы сделать.
До сих пор, и, видимо, до конца своих дней, не смогу простить себе тогдашнего своего невежества.
Двадцать лет я неустанно тружусь, постигая тайны рака. Не хочу сказать, что сейчас они полностью открылись мне, но сегодня о раке я знаю неизмеримо больше, чем тогда. Я пытаюсь приблизиться к разгадке тайны этого страшного заболевания.
И каждый раз, когда ко мне приходят больные или их родственники, я как бы снова возвращаюсь к тем дням и ставлю себя на их место. Даже в безнадёжных случаях я не могу отказать и пытаюсь чем-то помочь. Мне очень хочется спасти человека, оказавшегося в положении моего отца.
Я как будто вновь спасаю его...
Калинин Г.П.,
директор Кемеровского
консультационного центра
"Алькахест"